10 сентября, 2006
Балаклава - конец мира
Балаклава - уникальный уголок, привлекающий к себе внимание многих людей со всего мира. Ее именем названы улицы, бульвары и станции метро в Англии, Франции и Турции, населенные пункты в Австралии и на острове Маврикий. Богатая история края насчитывает две с половиной тысячи лет.
Эта удивительная земля до сих пор хранит тайны тысячелетий. Неоднократно эти земли становились ареной битв, в которых решались судьбы государств и цивилизаций. Здесь рождались когда-то мифы Древней Греции. Известно греческое название бухты в Балаклаве - Стеностома, что означает "узкое устье". Предполагают, что Гомер описал Балаклавскую бухту в 10-й песне Одиссеи.
Позднее ее охраняли римские легионы и захватывали орды кочевников. Само название Балаклава возникло в XV веке, изначально оно звучало Балык-Уве, что в переводе с тюркского означает "садок для рыб" - так окрестили Балаклавскую бухту отбившие ее у генуэзцев турки. Давно слилась с Балаклавой деревенька Кадыковка - бывшее селение Кады-Кой, у которого в октябре 1854 года произошло знаменитое Балаклавское сражение. В 1941-42 годах у стен Балаклавы насмерть стояли воины 456-го стрелкового полка Приморской армии. Полк сражался до последнего патрона и последней капли крови, а в честь погибшего в последние дни обороны командира полка Г. А. Рубцова ныне названа улица в центре Балаклавы.
Едва ли не самые проникновенные строки о Балаклаве принадлежат С. Я. Елпатьевскому, посвятившему ей один из своих "Крымских очерков".
"Балаклава - единственный город в Крыму, ни на кого не похожий, свой отделенный мир. Через Балаклаву нельзя проехать, как через Ялту, Алупку, Алушту, и ехать дальше. В нее можно только приехать. Впереди лишь море, а кругом каменные, непроездные громады - дальше некуда ехать, здесь - конец мира."
Древняя земля Балаклавы хранит воспоминания о множестве замечательных людей, посетивших ее в разные годы. В Балаклаве Куприн написал один из самых обаятельных своих рассказов "Листригоны". Почти все вещи Куприна автобиографичны. Все мечтатели и все влюбленные в жизнь в его рассказах - это он сам, Куприн, цельный и непосредственный человек, не знающий ни рисовки, ни позы, ни резонерства. Поэтому его неудержимо тянуло к таким же простым и ярким, беспонтовым людям, каким он был сам.
Таковы были балаклавские греки - "листригоны". Вообще "Листригоны" занимают по своей поэтичности, свободе повествования и вместе с тем по живописной конкретности людей, обстановки и пейзажа особое место в творчестве Куприна. "Листригоны" - удивительная по простоте и прелести поэма русской прозы. Каждая черта, каждая деталь вызывают улыбку, - настолько все ощутимо верно и просто.
Двумя-тремя лаконичными фразами Куприн дает тонкое, эмоциональное представление о Балаклаве.
"Нигде во всей России - а я порядочно ее изъездил по всем направлениям, - нигде я не слушал такой глубокой, полной, совершенной тишины, как в Балаклаве. Выходишь на балкон - и весь поглощаешься мраком и молчанием. Черное небо, черная вода в заливе, черные горы. Вода так густа, так тяжела и так спокойна, что звезды отражаются в ней, не рябясь и не мигая."
Что-то гриновское есть в этом городке, в его греческих домах с пустыми нишами для статуй, в тончайших голубых сетях, разостланных прямо на набережной, в его уютных лесенках, в закоулках и переходах, в его тишине, в близости открытого моря. Гул шторма слышен рядом, за мысом, тогда как в Балаклавской бухте вода, налитая вровень со старыми набережными, стоит неподвижно и ветер даже не шелестит в сухой листве акаций.
Но самыми магическими и необыкновенными являются балаклавские ночи, когда свет фонарей тонет во мраке и так хорошо думать, сидя на балконе, в кромешной темноте и чувствовать беспредельный покой и какую-то тишину сердца. В этой тишине должны рождаться удивительные мысли и такие удивительные книги, как "Листригоны".