07 мая, 2008
Переживание высшего начала вселенной
Мне нравится как поет Станислав Гроф, очень поэтично, проникновенно. Станислав Гроф - чешско-американский психолог и психиатр, доктор медицины, наряду с Абрахамом Маслоу, основатель так называемой трансперсональной психологии. Один из тех людей, который начал upgrade'ить западную психологическую школу, используя наработки восточных подходов и философий.
Люблю я его за точность формулировок. Собственно наша жизнь состоит только из двух вещей - из опыта и формулировок. Он всю жизнь занимался сбором и компиляцией формулировок, и преуспел в формулировании. Главное - переживание, но опыт хорошо бы и формулировать, чтобы делиться им и оставлять за собой навигационные "метки".
Те, кто рассказывал о подобном состоянии как о последнем откровении, выказывали совершенно поразительное согласие при описании характерных черт его переживания. Они говорили, что переживание Высшего включает в себя превосхождение всех границ анализирующего ума, всех рассудочных категорий и всех ограничений обычной логики. Это переживание не было связано обычными ограничениями трехмерного пространства и линейного времени, такими, как они даны нам в обыденной жизни. Оно также в неразделимом единстве содержало в себе все постижимые противоположности и таким образом превосходило двойственности любого рода.
Раз за разом люди сравнивали Безусловное с сияющим источником света невообразимой силы, хотя и подчеркивая, что свет тот отличается по некоторым своим знаменательным качествам от любого вида света, известного нам в материальном мире. При попытке описать Безусловное как свет, как бы это ни казалось в некотором смысле подходящим, целиком упускаются из виду некоторые из его неотъемлемых характеристик, в частности, то обстоятельство, что оно также является безмерным и бездонным полем сознания, обладающим бесконечной разумностью и творящей силой. И еще одно свойство, которое упоминалось постоянно, - это утонченное ощущение юмора ("космический юмор").
Высшее космическое начало может переживаться двумя разными способами. Иногда все личные границы размываются или резко изглаживаются, и мы всецело поглощаемся божественным истоком, становясь с ним единым и неотличимым от него. В иных случаях у нас сохраняется чувство отделенной самобытности, принимающей роль изумленного наблюдателя, лицезреющего как бы извне mysterium tremendum сущего. Или, как некоторые мистики, мы можем переживать исступление восхищенного влюбленного, переживающего встречу с Возлюбленной. В духовной литературе всех эпох в изобилии встречаются оба вида переживаний божественного.
Встреча с Безусловным или отождествление с ним не единственный путь переживания высшего начала в космосе или последней действительности. Второй вид переживания, который, по всей видимости, удовлетворяет тех, кто ищет ответы на последние вопросы, особенно удивителен, так как не имеет никакого конкретного содержания. Это отождествление с Космической Пустотностью или Небытием описывается в мистической литературе просто как Пустота. Важно подчеркнуть, что не каждое переживание пустоты, с которым мы можем встретиться в холотропных состояниях, расценивается как Пустота. Ибо люди очень часто пользуются этим понятием, чтобы описать неприятное ощущение отсутствия чувств, желания деятельности или смысла. Для того чтобы удостоиться именования Пустоты, это состояние должно отвечать совершенно особым условиям.
Когда мы сталкиваемся с Пустотой, мы чувствуем, что она является изначальной бессодержательностью космических соотношений и соразмерностей. Мы становимся чистым сознанием, осознающим это безусловное небытие, однако в то же самое время у нас есть странное парадоксальное чувство ее неотъемлемой полноты. Космический вакуум - это также и пленум (то есть пространство, заполненное веществом), так как, кажется, ничего в нем не отсутствует. И хотя в конкретном проявленном виде в ней не предстает ничего, но, кажется, в скрытом виде содержится все. Пустота превосходит обычные категории пространства и времени. Она неизменна и лежит за всеми дихотомиями и противоположностями, такими, как свет и тьма, добро и зло, покой и движение, микрокосм и макрокосм, мука и исступление, единичность и множественность, вид и безвидность и даже сущее и не-сущее.
Некоторые люди называют ее Сверхкосмической или Метакосмической Пустотой, указуя, что эта исконная пустотность и небытие выступает как начало, лежащее в основе знаемого нами мира явлений и в то же самое время его сверхпредопределяющее. Этот метафизический вакуум, чреватый возможностями всех вещей, является, выступая как колыбель всякого существа, первичным истоком сущего. И в таком случае творение всех явленных миров является исполнением и конкретным воплощением его предсуществующих естественных возможностей. Невозможно передать словами, насколько переживательно убедительными и логичными являются эти парадоксальные ответы на большинство основополагающих и сокровеннейших вопросов о сущем. Ибо полное постижение этих необычайных состояний требует непосредственного личного переживания.
В методичном и целенаправленном духовном делании, вовлекающем холотропные состояния сознания, мы можем подчас превосходить обычные границы телесного Я. В ходе этого мы открываем, что любые границы в материальной вселенной и в других действительностях предельно случайны и проницаемы. Отбрасывая ограничения рассудочного ума, путы здравого смысла и обыденной логики, мы можем прорваться сквозь множество разделяющих преград, расширить наше сознание до невообразимых размерностей и в конечном счете пережить единение и тождественность с превосходящим истоком всего сущего, известным в духовной литературе под множеством различных имен.
Когда мы достигаем отождествления в переживании с Безусловным, мы осознаем, что наше собственное бытие в пределе соразмерно всему космическому сплетению, всему сущему. Осознание собственной божественной природы, нашей тождественности с космическим истоком - самое важное открытие, какое мы можем сделать в ходе глубокого самоосвоения. В этом суть знаменитого высказывания, обнаруженного в рукописях древней Индии в Упанишадах: "Таттвамаси". И буквальный перевод этого высказывания: "То ты еси" - означает: "ты божественной природы" или "ты - Бог". Оно открывает, что наше обыденное отождествление с "кожезакапсулированным эго", облеченным в тело индивидуальным сознанием, или со "знаком-образом" (намарупа) - заблуждение и что наша истинная природа - это природа космической творящей энергии (Атмана-Брахмана).
Подобное откровение относительно тождественности индивида с Богом является последней тайной, таящейся в сердце всех великих духовных традиций, хотя и может выражаться каким-то иным путем. Я уже упоминал, что в индуизме Атман, индивидуальное сознание, и Брахман, вселенское сознание, - одно. Последователи сиддха-йоги это базовое положение своей школы слышат во множестве разновидностей: "Бог пребывает в тебе, как ты". А в буддийских сочинениях можно прочесть: "Погляди вовнутрь - ты Будда". В конфуцианской традиции нам говорят, что "небо, земля и человек - одно тело".
То же самое откровение можно найти в словах Иисуса Христа: "Я и отец - одно". А святой Григорий Палама, один из величайших богословов Православной Церкви, провозглашал: "Ибо царствие небесное, более того, Царь наш Небесный внутри нас". Точно так же чтимый еврейский мудрец, каббалист Авраам бен Шмуель Абулафия, учил, что "он и мы одно". Согласно высказыванию Мухаммеда "кто знает себя, знает своего бога". Мансур аль-Халладж, суфийский пророк и поэт, известный как "мученик мистической любви", описывал это таким образом: "Оком сердца узрел я Господа моего. И вопрошал я: "Кто ты?" - и ответствовал Он: "Ты". Аль-Халладжа бросили в темницу и с живого содрали кожу за высказывание: "Аналь Хакк", - что означает "я - Бог, безусловная истина, истинная действительность".
Высшее начало может быть непосредственно пережито в холотропных состояниях сознания, но оно ускользает от любых попыток достоверного описания или объяснения. Язык, которым мы пользуемся, чтобы общаться по поводу повседневных житейских дел, просто не приспособлен для подобной задачи. Индивиды, у которых было это переживание, кажется, согласны насчет того, что оно невыразимо. Слова и строй нашего языка мучительно не соответствуют в качестве орудий для описания его природы и измерений, особенно для тех, кто его не переживал.
Любые попытки описания превосходящих переживаний вынуждены полагаться на слова обыденного языка, который развился, чтобы обозначать предметы и действия в материальном мире, таковом, как он переживается в обычном состоянии сознания в нашей повседневной жизни. По этой причине, когда мы хотим сообщить о переживаниях и озарениях, с которыми мы сталкиваемся в различных холотропных состояниях сознания, язык оказывается несостоятельным и недостаточным. Это в особенности справедливо в случаях, когда наши переживания сосредоточены на последних вопросах сущего, таких, как Пустота, Безусловное Сознание и творение.
Те, кто знаком с духовными философиями Востока зачастую прибегают к словам из разных языков Азии, когда описывают свои духовные переживания и озарения. Они пользуются санскритскими, тибетскими, китайскими или японскими понятиями. Ведь эти языки развивались в культурах, обладающих величайшей искушенностью в отношении холотропных состояний и представлений о духовных сферах действительности. В отличие от западных языков они содержат в себе множество специальных понятий, особым образом описывающих тонкости мистических переживаний и связанных с ними вопросов. Но до конца даже и эти слова могут быть полностью понятны только лишь тем, кто испытал соответствующие переживания.
© 2000 Станислав Гроф.